Разбор заданий: ответы к Олимпиаде ВСОШ по Литературе 9 класс, муниципальный этап для г. Москвы на 24.11.2025 г. Включает в себя авторский разбор вопросов для 9 класса. Материалы являются официальными взяты и опубликованы в ознакомительных целях
Муниципальный этап ВСОШ по Литературе 9 класс
Задание 1. Любой художественный текст принадлежит тому или иному жанру, жанр представляет собой нерасчленимое (синкретическое) единство формы и содержания, при этом одно содержание может быть облечено в разную форму.
1.1. 1.1. Перед вами отрывок из прозаического эпического произведения. − Что же? − сказал пьяный господин, мигнув драгунскому капитану, который ободрял его знаками, − разве вам не угодно?.. Я таки опять имею честь вас ангажировать pour mazure… Вы, может, думаете, что я пьян? Это ничего!.. Гораздо свободнее, могу вас уверить… Я видел, что она готова упасть в обморок от страху и негодования. Я подошёл к пьяному господину, взял его довольно крепко за руку и, посмотрев ему пристально в глаза, попросил удалиться, − потому, прибавил я, что княжна давно уж обещалась танцевать мазурку со мною. − Ну, нечего делать!.. в другой раз! − сказал он, засмеявшись, и удалился к своим пристыженным товарищам, которые тотчас увели его в другую комнату. Я был вознаграждён глубоким, чудесным взглядом. Княжна подошла к своей матери и рассказала ей всё, та отыскала меня в толпе и благодарила. Она объявила мне, что знала мою мать и была дружна с полдюжиной моих тётушек. − Я не знаю, как случилось, что мы до сих пор с вами незнакомы, − прибавила она, − но признайтесь, вы этому одни виною: вы дичитесь всех так, что ни на что не похоже. Я надеюсь, что воздух моей гостиной разгонит ваш сплин… не правда ли? Я сказал ей одну из тех фраз, которые у всякого должны быть заготовлены на подобный случай. Кадрили тянулись ужасно долго. Наконец с хор загремела мазурка; мы с княжной уселись. Я не намекал ни разу ни о пьяном господине, ни о прежнем моём поведении, ни о Грушницком. Впечатление, произведенное на неё неприятною сценою, мало‑помалу рассеялось; личико её расцвело; она шутила очень мило; её разговор был остёр, без притязания на остроту, жив и свободен; её замечания иногда глубоки… Я дал ей почувствовать очень запутанной фразой, что она мне давно нравится. Она наклонила головку и слегка покраснела.
1. Укажите название текста, из которого взят отрывок.
2. Укажите автора текста.
3. Дайте определение жанру произведения.
→ Раскрыть ответ
Задание 2. Выберите для аналитической работы ИЛИ прозаический, ИЛИ стихотворный текст. Пишите связно, свободно, понятно, доказательно и грамотно. Рекомендуемый объём – 300 –400 слов. Работа объёмом менее 150 слов будет автоматически оцениваться в 0 баллов.
СТАРЫЙ ПОВАР В один из зимних вечеров 1786 года на окраине Вены в маленьком деревянном доме умирал слепой старик − бывший повар графини Тун. Собственно говоря, это был даже не дом, а ветхая сторожка, стоявшая в глубине сада. Сад был завален гнилыми ветками, сбитыми ветром. При каждом шаге ветки хрустели, и тогда начинал тихо ворчать в своей будке цепной пёс. Он тоже умирал, как и его хозяин, от старости и уже не мог лаять. Несколько лет назад повар ослеп от жара печей. Управляющий графини поселил его с тех пор в сторожке и выдавал ему время от времени несколько флоринов. Вместе с поваром жила его дочь Мария, девушка лет восемнадцати. Всё убранство сторожки составляли кровать, хромые скамейки, грубый стол, фаянсовая посуда, покрытая трещинами, и, наконец, клавесин − единственное богатство Марии. Клавесин был такой старый, что струны его пели долго и тихо в ответ на все возникавшие вокруг звуки. Повар, смеясь, называл клавесин «сторожем своего дома». Никто не мог войти в дом без того, чтобы клавесин не встретил его дрожащим, старческим гулом. Когда Мария умыла умирающего и надела на него холодную чистую рубаху, старик сказал: − Я всегда не любил священников и монахов. Я не могу позвать исповедника, между тем мне нужно перед смертью очистить свою совесть. − Что же делать? − испуганно спросила Мария. − Выйди на улицу, − сказал старик, − и попроси первого встречного зайти в наш дом, чтобы исповедать умирающего. Тебе никто не откажет. − Наша улица такая пустынная… − прошептала Мария, накинула платок и вышла. Она пробежала через сад, с трудом открыла заржавленную калитку и остановилась. Улица была пуста. Ветер нёс по ней листья, а с тёмного неба падали холодные капли дождя. Мария долго ждала и прислушивалась. Наконец ей показалось, что вдоль ограды идёт и напевает человек. Она сделала несколько шагов ему навстречу, столкнулась с ним и вскрикнула. Человек остановился и спросил: − Кто здесь? Мария схватила его за руку и дрожащим голосом передала просьбу отца. − Хорошо, − сказал человек спокойно. − Хотя я не священник, но это всё равно. Пойдёмте. Они вошли в дом. При свече Мария увидела худого маленького человека. Он сбросил на скамейку мокрый плащ. Он был одет с изяществом и простотой − огонь свечи поблёскивал на его чёрном камзоле, хрустальных пуговицах и кружевном жабо. Он был ещё очень молод, этот незнакомец. Совсем по‑мальчишески он тряхнул головой, поправил напудренный парик, быстро придвинул к кровати табурет, сел и, наклонившись, пристально и весело посмотрел в лицо умирающему. − Говорите! − сказал он. − Может быть, властью, данной мне не от бога, а от искусства, которому я служу, я облегчу ваши последние минуты и сниму тяжесть с вашей души. − Я работал всю жизнь, пока не ослеп, − прошептал старик. − А кто работает, у того нет времени грешить. Когда заболела чахоткой моя жена − её звали Мартой − и лекарь прописал ей разные дорогие лекарства и приказал кормить её сливками и винными ягодами и поить горячим красным вином, я украл из сервиза графини Тун маленькое золотое блюдо, разбил его на куски и продал. И мне тяжело теперь вспоминать об этом и скрывать от дочери: я её научил не трогать ни пылинки с чужого стола. − А кто-нибудь из слуг графини пострадал за это? − спросил незнакомец. − Клянусь, сударь, никто, − ответил старик и заплакал. − Если бы я знал, что золото не поможет моей Марте, разве я мог бы украсть! − Как вас зовут? − спросил незнакомец. − Иоганн Мейер, сударь. − Так вот, Иоганн Мейер, − сказал незнакомец и положил ладонь на слепые глаза старика, − вы невинны перед людьми. То, что вы совершили, не есть грех и не является кражей, а, наоборот, может быть зачтено вам как подвиг любви. − Аминь! − прошептал старик. − Аминь! − повторил незнакомец. − А теперь скажите мне вашу последнюю волю. − Я хочу, чтобы кто-нибудь позаботился о Марии. − Я сделаю это. А ещё чего вы хотите? Тогда умирающий неожиданно улыбнулся и громко сказал: − Я хотел бы ещё раз увидеть Марту такой, какой я встретил её в молодости. Увидеть солнце и этот старый сад, когда он зацветёт весной. Но это невозможно, сударь. Не сердитесь на меня за глупые слова. Болезнь, должно быть, совсем сбила меня с толку. − Хорошо, − сказал незнакомец и встал. − Хорошо, − повторил он, подошёл к клавесину и сел перед ним на табурет. − Хорошо! − громко сказал он в третий раз, и внезапно быстрый звон рассыпался по сторожке, как будто на пол бросили сотни хрустальных шариков. − Слушайте, − сказал незнакомец. − Слушайте и смотрите. Он заиграл. Мария вспоминала потом лицо незнакомца, когда первый клавиш прозвучал под его рукой. Необыкновенная бледность покрыла его лоб, а в потемневших глазах качался язычок свечи. Клавесин пел полным голосом впервые за многие годы. Он наполнял своими звуками не только сторожку, но и весь сад. Старый пёс вылез из будки, сидел, склонив голову набок, и, насторожившись, тихонько помахивал хвостом. Начал идти мокрый снег, но пёс только потряхивал ушами. − Я вижу, сударь! − сказал старик и приподнялся на кровати. − Я вижу день, когда я встретился с Мартой и она от смущения разбила кувшин с молоком. Это было зимой, в горах. Небо стояло прозрачное, как синее стекло, и Марта смеялась. Смеялась, − повторил он, прислушиваясь к журчанию струн. Незнакомец играл, глядя в чёрное окно. − А теперь, − спросил он, − вы видите что-нибудь? Старик молчал, прислушиваясь. − Неужели вы не видите, − быстро сказал незнакомец, не переставая играть, — что ночь из чёрной сделалась синей, а потом голубой, и тёплый свет уже падает откуда-то сверху, и на старых ветках ваших деревьев распускаются белые цветы. По-моему, это цветы яблони, хотя отсюда, из комнаты, они похожи на большие тюльпаны. Вы видите: первый луч упал на каменную ограду, нагрел её, и от неё поднимается пар. Это, должно быть, высыхает мох, наполненный растаявшим снегом. А небо делается всё выше, всё синее, всё великолепнее, и стаи птиц уже летят на север над нашей старой Веной. − Я вижу всё это! − крикнул старик. Тихо проскрипела педаль, и клавесин запел торжественно, как будто пел не он, а сотни ликующих голосов. − Нет, сударь, − сказала Мария незнакомцу, − эти цветы совсем не похожи на тюльпаны. Это яблони распустились за одну только ночь. − Да, − ответил незнакомец, — это яблони, но у них очень крупные лепестки. − Открой окно, Мария, — попросил старик. Мария открыла окно. Холодный воздух ворвался в комнату. Незнакомец играл очень тихо и медленно. Старик упал на подушки, жадно дышал и шарил по одеялу руками. Мария бросилась к нему. Незнакомец перестал играть. Он сидел у клавесина не двигаясь, как будто заколдованный собственной музыкой. Мария вскрикнула. Незнакомец встал и подошёл к кровати. Старик сказал, задыхаясь: − Я видел всё так ясно, как много лет назад. Но я не хотел бы умереть и не узнать… имя. Имя! — Меня зовут Вольфганг Амадей Моцарт, − ответил незнакомец. Мария отступила от кровати и низко, почти касаясь коленом пола, склонилась перед великим музыкантом. Когда она выпрямилась, старик был уже мёртв. Заря разгоралась за окнами, и в её свете стоял сад, засыпанный цветами мокрого снега.
ВАРИАНТ II
Если вы есть – будьте первыми,
Первыми, кем бы вы ни были.
Из песен – лучшими песнями,
Из книг – настоящими книгами.
Первыми будьте и только!
Песенными, как моря.
Лучше второго художника
Первый маляр.
Спросят вас оробело:
«Кто же тогда останется,
Если все будут первыми,
Кто пойдёт в замыкающих?»
А вы трусливых не слушайте,
Вы их сдуйте как пену,
Если вы есть – будьте лучшими,
Если вы есть – будьте первыми!
Если вы есть – попробуйте
Горечь зелёных побегов,
Примериваясь, потрогайте
Великую ношу первых.
Как самое неизбежное
Взвалите её на плечи.
Если вы есть – будьте первыми,
Первым труднее и легче!
→ Раскрыть ответ
